Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]
— Ха! — загремел он. — Вот и я! Надеюсь, не опоздал?
— Доктор Ван Декер?
— А кто же еще?! — воскликнул рыжебородый. — А теперь — быстро, быстро, быстро, у меня много работы. Судя по вашим словам, ничего из этого эксперимента не выйдет, но я согласен попробовать. Проекция души — несусветная глупость.
Дед ткнул Гэллегера в бок.
— Это Кэнтрелл придумал такое объяснение.
— Да? Слушай, нельзя же…
— Успокойся, — сказал дед, многозначительно подмигивая. — У меня теперь твой талант, парень, и я кое-что придумал. Попробуй и ты, если сможешь. Я использовал твою математику. Тс-с-с-с…
Времени на разговоры не оставалось. Кэнтрелл загнал всех в лабораторию. Гэллегер, хмурясь и кусая губы, обдумывал проблему. Он не мог позволить, чтобы это сошло Кэнтреллу с рук. Но, с другой стороны, дед сказал, что все в порядке, что он контролирует ситуацию.
Либли, разумеется, исчезли, наверное, искали печенье.
Взглянув на часы, Кэнтрелл усадил Ван Декера в кресло. При этом он все время держал руку в кармане и то и дело поглядывал на Гэллегера. Сквозь ткань одежды отчетливо вырисовывался цилиндр теплового излучателя.
— Я покажу вам, насколько это легко, — Дед, хихикая, подошел на кривых ногах к устройству для обратной мозговой связи и передвинул несколько рычажков.
— Осторожно, дедуля, — предупредил его Кэнтрелл. Ван Декер уставился на него.
— Что-то не так?
— Нет-нет, — сказал дед. — Мистер Кэнтрелл боится, что я сделаю ошибку. Но все будет в порядке. Это шлем…
Он надел его на голову Ван Декера, и перо машины принялось чертить извилистые линии. Дед собрал ленты, но вдруг споткнулся и рухнул на пол, выронив бумаги. Прежде чем Кэнтрелл успел шевельнуться, старик поднялся и, ругаясь себе под нос, собрал графики.
Потом он положил все на стол. Гэллегер подошел и заглянул Кэнтреллу через плечо. Это было действительно здорово! Показатель интеллекта Ван Декера был огромен. Его фантастические способности были… гмм… фантастичны.
Кэнтрелл, который тоже был в курсе обратной мозговой связи, поскольку получил через деда математический талант Гэллегера, кивнул, надел шлем на голову и направился к машине. Мельком взглянув на Ван Декера, чтобы проверить, все ли в порядке, он передвинул рычажки. Вспыхнули лампы, шум перешел в визг. И смолк.
Кэнтрелл снял шлем. Когда он потянулся к карману, дед поднял руку и показал ему небольшой блестящий пистолет.
— Не надо, — сказал он.
Глаза Кэнтрелла сузились.
— Брось пушку.
— И не подумаю. Я понял, что ты захочешь нас прикончить и уничтожить машину, чтобы остаться единственным в своем роде. Не выйдет. У этого пистолета очень чуткий спуск. Ты можешь прожечь во мне дыру, Кэнтрелл, но прежде сам станешь трупом.
Кэнтрелл замер.
— И что дальше?
— Убирайся! Я не хочу дыры в животе, так же, как ты не хочешь получить туда пулю. Живи и дай жить другим. Катись!
Кэнтрелл тихо засмеялся.
— Хорошо, дедуля. Ты это заслужил. Не забудь, я по-прежнему знаю, как построить такую машину. И все сливки теперь у меня. Вы можете сделать то же, но не лучше меня.
— Договорились, — сказал дед.
— Вот именно. Мы еще встретимся. Не забывай, Гэллегер, от чего умерли все твои двойники, — с натянутой улыбкой сказал Кэнтрелл и вышел, пятясь.
Гэллегер вскочил.
— Нужно сообщить в полицию! — крикнул он. — Кэнтрелл слишком опасен, чтобы оставлять его на свободе.
— Спокойно, — распорядился дед, помахивая пистолетом. — Я же сказал, что кое-что придумал. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы тебя казнили за убийство? А если Кэнтрелла арестуют, полиция найдет при нем излучатель. Мой способ лучше.
— Какой способ? — Гэллегер потребовал объяснений.
— Давай, Мики, — сказал дед, улыбаясь доктору Саймону Ван Декеру.
Тот снял рыжую бороду и парик и расхохотался.
Гэллегер удивленно уставился на него.
— Подставка!
— Точно. Я позвонил Мики и объяснил, что от него требуется. Он переоделся, изобразил перед Кэнтреллом Ван Декера и договорился встретиться сегодня вечером.
— Но ведь графики показывали интеллект гения…
— Я подменил их, когда ронял на пол, — признался дед.
— Заранее приготовил несколько липовых.
Гэллегер скривился.
— Но это дела не меняет. Кэнтрелл по-прежнему на свободе и знает слишком много.
— Придержи лошадей, молодой человек, — сказал дед.
— Подожди, пока я тебе все объясню.
И объяснил.
Три часа спустя телевидение сообщило, что человек по имени Роланд Кэнтрелл погиб, выпрыгнув из трансатлантического стратоплана.
Впрочем, Гэллегер точно знал время смерти Кэнтрелла — в ту же секунду с его двора исчез труп.
Это произошло потому, что теплового излучателя больше не было, и будущее Гэллегера не содержало смерти от него. Разве что он сделал бы еще один.
Машина времени вышла из стазиса и вернулась к нормальному состоянию. Гэллегер понял, почему. Она была настроена на выполнение определенного задания, подразумевающего смерть Гэллегера в определенном комплексе переменных. В рамках этих переменных машина действовала непрерывно. Она не могла остановиться, не исчерпав всех возможностей. Пока в каком-либо из возможных вариантов будущего Гэллегер погибал от излучателя, трупы исправно переносились ему во двор.
Ныне будущее радикально изменилось. Оно уже не включало в себя варианты А, В, С и так далее. Тепловой излучатель, определяющий фактор, был уничтожен в настоящем и потому возможные варианты будущего Гэллегера теперь представляли собой А1, В1, С1 и так далее.
Машина не была рассчитана на такие резкие отклонения. Она выполнила поставленную перед ней задачу и теперь ждала новых поручений.
Перед тем, как вновь воспользоваться ею, Гэллегер детально изучил ее устройство.
Времени у него было достаточно. При отсутствии corpus delicti Перссон без труда добился прекращения дела, хотя несчастный Махони едва не спятил, пытаясь понять, что же, собственно, произошло. Что касается либлей…
Гэллегер машинально раздал печенье, прикидывая, как бы избавиться от этих маленьких глупеньких созданий, не раня их чувств.
— Не хотите же вы остаться здесь на всю жизнь? — спросил он у них.
— Нет, — ответил один, косматой лапкой стряхивая крошки с усов. — Но нам нужно завоевать Землю.
— Гмм, — буркнул Гэллегер и вышел кое-что купить. Вернулся он с какими-то приборами, которые украдкой подключил к телевизору.
Вскоре после этого обычная телепрограмма была прервана экстренным выпуском новостей. По странному стечению обстоятельств либли как раз смотрели телевизор. На экране появилось лицо диктора, почти полностью скрытое листом бумаги. Единственная видимая часть — от бровей и выше — очень напоминала лоб Гэллегера, но либли были слишком возбуждены, чтобы заметить это.
